Берлин-45.
Первый май мира
Вопрос управления поверженным Берлином после капитуляции Германии
решался на Ялтинской конференции «Большой тройки» в феврале 1945 г. Было
принято решение, что, несмотря на то, что Берлин будут брать войска
только Красной Армии и он полностью войдет в Советскую зону оккупации,
город тем не менее – в рамках союзнических отношений – предполагалось в
дальнейшем поделить на сектора (в советскую часть отходило 2/5 довоенной
территории Берлина и 1/3 его населения) и оккупировать их войсками
соответствующих держав-победительниц (к которым позднее присоединилась и
Франция). «Большой Берлин» должен был стать местопребыванием Союзного
контрольного комитета, а ведение управления городом предполагалось
поручить Межсоюзнической комендатуре, которая бы действовала на основе
единогласия.
Берлин после падения
Но до всего этого было еще достаточно далеко, а 30 апреля 1945 г. капитулировавший и павший Берлин представлял собой неописуемо ужасное зрелище: столица «тысячелетнего рейха» превратилась в руины, среди которых царил полнейший хаос. Только кое-где мелькали-перебегали разрозненные тени людей-призраков, да из развалин еще постреливали иногда недобитые эсэсовцы или малолетние фанатики гитлер-югенда. Значительная же часть почти 3-миллионного населения города и тысячи немецких солдат укрылись где и как смогли, в подвалах и убежищах.
Но потом, через некоторое время, когда залпы и выстрелы стихли, все было кончено и наступила тишина, они, эти «миллионы», стали выползать из своих развалин и бродить меж них, не зная, что с ними, что делать, куда пойти и где найти кусок хлеба. Постепенно, час от часу, день ото дня, это движение становилось все более интенсивным, оживленным, насыщенным, многочисленным, в него вливались уже и стекавшиеся в столицу беженцы из других районов Германии. На улицах, особенно в центре, было уже буквально не развернуться от сотен тысяч тачек и тележек, на которых немцы перевозили свой скарб и пожитки, и все это всеобщее массовое хаотичное движение еще и перемежалось с перемещениями тысяч советских солдат, военного транспорта, грузовиков с перемещенными лицами.
В городе выходила единственная, издававшаяся по советской лицензии, газета «Теглихе рундшау», которая печатала фотоснимки этих развалин Берлина, сопровождая их словами Гитлера 1935 года: «Через десять лет Берлин станет неузнаваем».
Что ж… 10 лет прошли… Он стал «таким»… До неузнаваемости страшным мертвым
городом.
Комендант Берзарин
Но этот город из руин все равно надо было поднимать... Еще 24 апреля 1945 г., за неделю до капитуляции, командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Г.Жуков своим приказом назначил командующего 5-й ударной армии, освобождавшей районы правительственных кварталов в центре Берлина, генерал-полковника, Героя Советского Союза Николая Эрастовича Берзарина первым советским комендантом и начальником советского гарнизона города Берлин.
Генерал Н.Берзарин родился в 1904 г., сын питерского сталевара. В 1918 г. четырнадцатилетним подростком вступил в Красную Армию, с 1926 г. – член ВКП(б). Участвовал в боях на Халхин-Голе, в начале войны командовал армией в Риге. Затем воевал на разных фронтах, пока, наконец, его 5-я ударная не вошла в Берлин.
И, как военный человек, получив приказ, генерал Берзарин стал действовать!
28 апреля был опубликован его Приказ №1 «О переходе всей полноты власти в Берлине в руки советской военной комендатуры». Затем он подобрал на бесконечно длинной Франкфуртер-аллее единственное уцелевшее здание и разместился в нем со своими помощниками. А 2 мая, спустя два дня после капитуляции Берлина, советский комендант Берзарин издал свой Приказ №2, в котором, в частности, говорилось:
2. Национал-социалистическую немецкую рабочую партию и все подчиненные ей организации… распустить… Руководящему составу всех учреждений НСДАП, гестапо, жандармерии… и всех других государственных учреждений в течение 48 часов явиться… для регистрации. В течение 72 часов на регистрацию также обязаны явиться все военнослужащие немецкой армии, войск СС…
4. Все коммунальные предприятия… все продовольственные магазины и хлебопекарни должны возобновить свою работу…
5. …в течение 24 часов… зарегистрировать все имеющиеся запасы продовольствия… Продовольствия отпускать не более как на 5–7 дней…
6. Владельцам и управляющим банков временно всякие финансовые операции прекратить…
7. Все лица, имеющие огнестрельное и холодное оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, радиоприемники и радиопередатчики, фотоаппараты, автомашины, мотоциклы и горюче-смазочные материалы, обязаны… все перечисленное сдать в районные военные комендатуры. Владельцы типографий, пишущих машинок… обязаны зарегистрироваться…
8. Населению города запрещается выходить из домов и появляться на улицах… с 22:00 вечера до 8:00 утра…
9. Работу… кино, театров… отправление религиозных обрядов в кирках, работу ресторанов… разрешается производить до 21:00…
Кроме того, на всех главных, на наиболее оживленных и менее разрушенных улицах
Берлина появились плакаты со словами И.Сталина: «Гитлеры приходят и уходят, а
народ германский, а государство германское остается».
Начало возрождения
Упоминание о «германском государстве» давало, естественно, многим немцам повод считать, что вскоре будет образовано центральное германское правительство, а значит, жизнь как-то да начнет восстанавливаться и налаживаться.
Но прежде людей надо было как-то кормить. Ведь, кроме бомбежек и артобстрелов, нацисты, отступая, уничтожили практически все продовольственные склады, заявив: «Пока мы здесь, у вас будут продукты, но, когда придут большевики, вы будете голодать». Вот почему приказ Берзарина категорически и в первую очередь требовал:
«…все продовольственные магазины и хлебопекарни должны (незамедлительно!) возобновить свою работу… В течение 24 часов (т.е. за сутки!) … зарегистрировать все имеющиеся запасы продовольствия. Продовольствия отпускать не более как на 5–7 дней…» Все это сразу стало жестко контролироваться советской администрацией, а отпуск продовольствия не более как на 5–7 дней имел целью изначально пресечь спекуляцию, поскольку уже возникал «черный рынок». Хотя большинству немцев, которым абсолютно нечего было обменивать на продукты, оставалось только голодать.
Но главным, почему так жестоко ошиблись предрекавшие голод нацисты, оказалась Красная Армия, которая в мае 1945 г., можно сказать, буквально спасла Берлин от голода. И уже с первых часов мирной жизни стал оперативно проводиться учет населения: прежде всего регистрировавшихся для работы, а также стариков и женщин с детьми. Зарегистрированные берлинцы получали в день: картофеля – 300 г., хлеба (в зависимости от категории) – от 600 до 300 г, мяса – от 80 до 20 г., сахара – от 30 до 15 г.
Обеспечение продовольствием, особенно в самые первые дни мира, шло из довольствия, приходившегося на Красную Армию, а также из других советских источников, причем часть его доставлялась прямо из СССР. С 8 мая, когда началась организованная выдача карточек всем, ситуация с продовольствием стала совсем нормализовываться.
Советские власти, кроме того, напрямую обратились к немецким крестьянам, чтобы те выращивали и везли в город как можно больше – буквально все имеющееся и возможное, гарантируя им в Берлине перспективу «вольной торговли». И, наконец, Советской администрацией было безвозмездно передано Берлину 25млн марок, что по достоинству оценили в городе.
Людей надо было задействовать на каких-то работах. После падения Берлина практически для всего его населения работы, естественно, никакой не было, да в первые дни и быть не могло. Поэтому те, кто мог, должны были незамедлительно вернуться к своим обычным занятиям (хлебопекарни, коммунальные службы, транспорт, магазины, рестораны и т.д.), пройдя при этом в течение 48 часов регистрацию.
Все же остальное население, кроме стариков и женщин с малыми детьми, было мобилизовано на работу по расчистке города. Мужчины выполняли «тяжелую работу»: ремонтировали мосты, откачивали воду из тоннелей метрополитена, затопленных по приказу Гитлера, где погибло много людей, демонтировали или, наоборот, частично восстанавливали развалины зданий.
Для вывоза мусора и проведения восстановительных работ Красная Армия предоставила Берлину тысячи грузовиков. Кроме того, в рамках так называемой «трофейной акции» – под руководством прибывших из СССР инженеров и специалистов – проводился и демонтаж немецких предприятий.
Занятые на работах немцы в большинстве выглядели поникшими, понурыми и покорными, и лишь изредка можно было заметить чей-то злобный взгляд. Но жизнь в Берлине постепенно налаживалась и оживала: улицы расчищались и убирались, трупы хоронились, здания приводились в относительный порядок, транспорт запускался и возил людей. И если в начале мая ходило всего несколько трамваев и действовали одна-две линии метро, то к его концу восстановились уже многие трамвайные линии, а в метрополитене действовали 5 линий протяженностью 61 км. Восстановили также телефонную связь, газовую сеть, а кое-где возобновилась даже работа на производствах.
Надо было как-то решать проблему где людям жить. Решение этого вопроса было также невероятно трудным и сложным: 45% домов в Берлине были разрушены полностью, 35% – частично и лишь 15–20%, главным образом в пригородах, оставались более или менее невредимыми. Серьезную проблему представляло и медицинское обслуживание людей: многие врачи были мобилизованы, а в Берлине только в специальных госпиталях находилось 40 тысяч раненых немцев.
Но благодаря интенсивным строительно-ремонтным, а также иным организационно-восстановительным работам положение постепенно менялось в лучшую сторону и здесь: люди налаживали свой жилищный быт, уже могли получать медицинскую помощь.
Спустя месяц после капитуляции полный хаос понемногу стал уступать место
известному порядку. На берлинских перекрестках уже стояли немецкие полицейские с
белыми нарукавными повязками. Жители куда-то шли, на чем-то ехали, что-то делали
и уже начинали строить планы о лучшем будущем. Шло общение и между людьми: немцы
общались с русскими, а русские – с немцами. Причем происходило это уже куда чаще
и больше, чем могло предполагаться в начале мая: солдаты-красноармейцы
останавливались и болтали с немецкими мужчинами и девушками, а наиболее
общительными оказались мальчишки и пожилые женщины. Пацаны выпрашивали у
красноармейцев продукты и сигареты, а пожилые женщины проявляли своего рода
материнскую фамильярность: они махали водителям советских грузовиков, прося
подвезти, и те нередко останавливались, открывая двери пожилым немкам. В Берлин
постепенно приходила весна. Весна новой мирной жизни.
«Активисты первого часа»
С первых же часов мира было совершенно ясно, что усилиями одной только советской военной администрацией все проблемы городской жизни решить невозможно. И Берзарин сразу же привлекает к восстановлению и налаживанию жизни в Берлине самих немцев, более того, восстанавливает в городе немецкую муниципальную власть. А опереться в этом ему было на кого!
Тысячи коммунистов, социал-демократов и других антифашистов, только-только освобожденных из фашистских концлагерей и тюрем, сразу же стали выражать готовность принять участие в строительстве новой жизни. Их называли «активисты первого часа». И все они, эти активные антифашисты, даже надломленные концлагерями, играли и сыграли очень важную роль в эти первые недели мира в Берлине: проводили денацификацию, занимались «демократической» пропагандой, помогали подбирать сотрудников для немецкой администрации города.
Советские власти, со своей стороны, высоко ценили такую помощь и во многом доверяли этим людям. Видные антифашисты назначались на руководящие должности, им доверялись проверки таких назначений, расстановка кадров, контроль за ними и т.д. Причем на низших должностях даже разрешалось оставаться, если ситуация того требовала, и номинальным, неактивным нацистам.
Вот из таких, наиболее деловых, сознательных, компетентных и авторитетных активистов и был уже в начале мая образован Берлинский муниципалитет, который разместился в чудом уцелевшем здании бывшей страховой компании неподалеку от Александер-плац. Его возглавил назначенный советскими властями обер-бургомистр д-р Вернер – худой красивый старик 68 лет в долгополом черном сюртуке, крахмальном воротничке и черном галстуке, имевший до войны собственную виллу и слывший богатым рантье. Но гитлеровский режим категорически отвергавший.
В состав муниципалитета, включая д-ра Вернера, входили 17 человек: 7 представителей буржуазных партий, 6 коммунистов, из которых двое очень долго просидели в нацистском концлагере, 2 социал-демократа и двое беспартийных. По их числу в муниципалитете было образовано 16 отделов: продовольственного снабжения, здравоохранения, промышленности, торговли, административный, социально-бытовой, просвещения, по делам церкви и т.д. Скажем, социально-бытовой отдел возглавлял коммунист Гешке, который провел в концлагере 12 лет и, рассказывая о пытках и газовых камерах, всегда плакал. Отделом по делам церкви руководил католический священник Бухгольц, который после покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. также был брошен в концлагерь. Но все они – и д-р Вернер, и остальные его коллеги в муниципалитете – считали, что немцы, развязавшие эту войну, ужасно низко пали, и надо сделать все, чтобы реабилитировать немецкий народ в глазах остального мира.
Одной из важнейших проблем, которой в том числе занимался муниципалитет, было формирование городской полиции. Отбор в нее осуществлялся особенно тщательно.
Постепенно возрождалась и развивалась культурная жизнь Ее налаживанием,
организацией работы берлинского радиовещания активно занималась организация под
названием АНТИФА. Центром музыкальной жизни стал Радиоцентр. Здесь выступал
оркестр немецкой оперы под управлением Людвига. В Берлине уже работали 200
кинотеатров, в которых показывались советские фильмы. К концу лета
предполагалось открыть школы, и муниципалитет решал проблему замены всех
нацистских учебников и занимался поиском необходимого числа учителей из
антинацистов.
Союзнический долг
Вообще-то сам комендант Берзарин считал, что если уж Красная Армия потеряла тысячи людей в этом ожесточеннейшем завершающем сражении войны, то она, следовательно, и заслуживает весь Берлин. Он также объективно считал, что сделал все возможное в Берлине в невероятно трудных условиях мая 1945 г., и прибытие теперь, когда дела уже стали налаживаться, других руководителей, и тем более из других стран, вызвало бы только ненужное соперничество и подорвало авторитет административной власти в глазах немцев. Но…
Были союзнические решения Ялтинской конференции. И Советский Союз всегда очень ответственно относился к исполнению договоренностей. И поэтому, хотя после окончания войны весь «Большой Берлин» практически 2 месяца (до 1 июля) находился под управлением исключительно Советской военной администрации, 5июня 1945 г. в Берлине была подписана «Декларация о поражении Германии и о взятии на себя верховной власти в отношении Германии» правительствами четырех союзных стран, а из Главнокомандующих союзных войск был образован Союзный Контрольный Совет, которому передавалось управление Германией.
На основании этого 9 июня маршал Г.Жуков своим Приказом №1 объявил о создании под своим началом Советской военной администрации в Германии – СВАГ. А 10 июня последовал Приказ №2 маршала Жукова, по которому разрешалось образование и деятельность «всех антифашистских партий».
И уже на следующий же день, 11 июня Коммунистическая партия Германии во главе с Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом опубликовала программу действий, в которой высказалась за антиимпериалистические, антифашистские демократические задачи, за «особый путь Германии»: «Мы считаем, что было бы неправильным навязывать Германии советскую систему, ибо она не соответствует нынешним условиям развития Германии. Мы, напротив, считаем, что жизненным интересам немецкого народа… соответствует… Путь создания антифашистского, демократического режима, парламентарно-демократической республики, в которой народ пользовался бы демократическими правами и свободами».
Аналогичную позицию заняла Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), возобновившая свою деятельность 15 июня. Обе партии заключили соглашение о сотрудничестве, а через год произошло их объединение в рамках Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). Ее равноправными председателями были избраны Вильгельм Пик (КПГ) и Отто Гротеволь (СДПГ).
СВАГ разрешила также образование буржуазно-демократических партий: Христианско-демократический союз (ХДС) и Либерально-демократическую партию Германии (ЛДПГ), при условии, что эти партии войдут в единый антифашистский фронт. Такой антифашистский блок был создан 14 июля 1945 г. и провозгласил своей задачей создание миролюбивой демократической Германии. С созданием партий и активизацией антифашистской, антинацистской политической жизни под водительством коммунистов и социалистов власть в стране стала все более и более передаваться в руки самих немцев.
А 16 июня погиб генерал Берзарин. Передвигаясь на мотоцикле в составе конвоя
грузовиков, он был сбит и погиб вместе с ординарцем. А водитель грузовика от
горя застрелился на месте. Новым советским комендантом, теперь уже Советской
оккупационной зоны, в тот же день был назначен генерал-полковник, Герой
Советского Союза Александр Васильевич Горбатов.
А к 1 июля 1945 г. «свои» оккупационные сектора стали постепенно занимать
прибывшие американские и английские войска, и в них назначались уже «свои»
коменданты (первым комендантом зоны США, в частности, стал с 4 июля генерал
Флойд Паркс). А после 26 июля 1945 г., когда свою небольшую зону заняла и
присоединившаяся Франция, Межсоюзническая комендатура представителей всех 4
секторов уже в полном составе формально приступила к выполнению своих функций по
управлению столицей поверженной Германии – «Большим Берлином». Но это уже совсем
другая история…
Солдатская каша в поверженном Берлине.
Геннадий ТУРЕЦКИЙ.
