А.В. Русаков

Связь вопроса о содержании агитации  с вопросом о классовой борьбе в работе «Что делать?» В.И. Ленина.

Владимир Ильич Ленин своей работой «Что делать?» заложил теоретический фундамент построения большевистской партии. Поэтому это произведение важно для каждого коммуниста. В центре этой работы – полемика с экономизмом.

Экономизм - оппортунистическое течение, получившего большое распространение в конце XIX века. Ленин в целом ряде статей («Протест российских социал-демократов», «Наша ближайшая задача», «По поводу «Profession de foi»», «С чего начать?» и других) на протяжении нескольких лет решительно выступал против этого течения. Ленин пишет: ««экономизм» оказался гораздо более живучим, чем мы предполагали». И еще: «Оказалось безусловно необходимым вступить в решительную борьбу с этим расплывчатым и мало определенным, но зато тем более устойчивым и способным возрождаться в разнообразных формах направлением.» Его идейный разгром стал жизненной необходимостью, необходимой предпосылкой создания революционной большевистской партии. «Что делать?» и завершила этот идейный разгром.

Полемика развивается вокруг трех главных вопросов, поставленных Лениным в статье «С чего начать?»:

По словам Ленина, «изложение взглядов на характер и содержание политической агитации превратилось в объяснение разницы между тред-юнионистской и социал-демократической (не следует забывать, что термин «социал-демократия» ныне имеет другое значение чем сотню лет назад, - А.Р.) политикой». Этот вопрос актуален и в настоящее время, поэтому имеет смысл еще раз уделить ему внимание, проследить его связь с фундаментальными основами марксизма. Этому и посвящено моё выступление. Обратимся к ключевым тезисам полемики.

Ленин излагает взгляды экономистов: «Политическая борьба рабочего класса есть лишь… наиболее развитая, широкая и действительная форма экономической борьбы». «Именно не лишь», - возражает Ленин.

Экономисты: «Теперь перед социал-демократами стоит задача - как придать по возможности самой экономической борьбе политический характер». Ленин отвечает: «за пышной фразой: “придать самой экономической борьбе политический характер”, которая звучит “ужасно” глубокомысленно и революционно, прячется, в сущности, традиционное стремление принизить социал-демократическую политику до политики тред-юнионистской!»

Экономисты: «Экономическая борьба есть наиболее широко применимое средство для вовлечения массы в активную политическую борьбу». Ленин возражает: «Присмотритесь же к этому взгляду с точки зрения господствующего у всех “экономистов” мнения, что политическая агитация должна следовать за экономической. Верно ли это, что экономическая борьба есть вообще “наиболее широко применимое средство” для вовлечения массы в политическую борьбу? Совершенно неверно.»

В противоположность взглядам экономистов Ленин утверждает:

«Преобладающее большинство русских социал-демократов последнего времени было почти всецело поглощено этой работой по организации фабричных обличений. Достаточно вспомнить “Раб. Мысль”, чтобы видеть, до какой степени доходило это поглощение, как при этом забывалось, что сама по себе это, в сущности, еще не социал-демократическая, а только тред-юнионистская деятельность. Обличения захватывали, в сущности, только отношения рабочих данной профессии к их хозяевам и достигали только того, что продавцы рабочей силы научались выгоднее продавать этот “товар” и бороться с покупателем на почве чисто коммерческой сделки. Эти обличения могли сделаться (при условии известного использования их организацией революционеров) началом и составной частью социал-демократической деятельности, но могли также (а при условии преклонения пред стихийностью должны были) вести к “только-профессиональной” борьбе и к не социал-демократическому рабочему движению. Социал-демократия руководит борьбой рабочего класса не только за выгодные условия продажи рабочей силы, а и за уничтожение того общественного строя, который заставляет неимущих продаваться богачам. Социал-демократия представляет рабочий класс не в его отношении к данной только группе предпринимателей, а в его отношении ко всем классам современного общества, к государству, как организованной политической силе. Понятно отсюда, что социал-демократы не только не могут ограничиться экономической борьбой, но и не могут допустить, чтобы организация экономических обличений составляла их преобладающую деятельность. Мы должны активно взяться за политическое воспитание рабочего класса, за развитие его политического сознания. (Выделено мною, - А.Р.)»

Такой подход не устраивает экономистов, Ленин цитирует их обвинения: «Революционер-социал-демократ имеет задачей, - поучает нас далее «Р. Дело», - своей сознательной работой только ускорять объективное развитие, а не отменять его или заменять его субъективными планами. «Искра» в теории все это знает. Но огромное значение, справедливо придаваемое марксизмом сознательной революционной работе, увлекает ее на практике, благодаря ее доктринерскому взгляду на тактику, к преуменьшению значения объективного или стихийного элемента развития»».

Ленин утверждает: «всякое преклонение пред стихийностью массового движения, всякое принижение социал-демократической политики до тред-юнионистской есть именно подготовление почвы для превращения рабочего движения в орудие буржуазной демократии. Стихийное рабочее движение само по себе способно создать (и неизбежно создает) только тред-юнионизм, а тред-юнионистская политика рабочего класса есть именно буржуазная политика рабочего класса. Участие рабочего класса в политической борьбе и даже в политической революции нисколько еще не делает его политики социал-демократической политикой.»

Ленин подчеркивает «основную политическую тенденцию "экономизма"», которая следует из их взглядов: «рабочие пусть ведут экономическую борьбу (точнее было бы сказать: тред-юнионистскую борьбу, ибо последняя объемлет и специфически рабочую политику), а марксистская интеллигенция пусть сливается с либералами для "борьбы" политической. Тред-юнионистская работа "в народе" оказывалась исполнением первой, легальная критика - второй половины этой задачи.»

Для того чтобы глубже понять суть разногласий, понять значение экономической борьбы, суть политической борьбы, и, в конечном счете, понять правоту Ленина в данной полемике, полезно еще раз внимательно посмотреть на марксистское понимание классовой борьбы.

Вот так описывают возникновение и развитие классовой борьбы Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической Партии»:

«Возрастающая конкуренция буржуа между собою и вызываемые ею торговые кризисы ведут к тому, что заработная плата рабочих становится все неустойчивее… столкновения между отдельным рабочим и отдельным буржуа все более принимают характер столкновений между двумя классами. Рабочие начинают с того, что образуют коалиции против буржуа; они выступают сообща для защиты своей заработной платы… Рабочие время от времени побеждают, но эти победы лишь преходящи. Действительным результатом их борьбы является не непосредственный успех, а все шире распространяющееся объединение рабочих. Ему способствуют все растущие средства сообщения, создаваемые крупной промышленностью и устанавливающие связь между рабочими различных местностей. Лишь эта связь и требуется для того, чтобы централизовать многие местные очаги борьбы, носящей повсюду одинаковый характер, и слить их в одну национальную, классовую борьбу. А всякая классовая борьба есть борьба политическая.»

Ленин в одной из работ периода борьбы с экономизмом («Наша ближайшая задача», 1899г.) так комментирует это положение «Манифеста»:

«Мы все согласны в том, что наша задача — организация классовой борьбы пролета­риата. Но что такое классовая борьба? Когда рабочие отдельной фабрики, отдельного ремесла вступают в борьбу со своим хозяином или со своими хозяевами, есть ли это классовая борьба? Нет, это только слабые зачатки ее. Борьба рабочих становится классовою борьбою лишь тогда, когда все передовые представители всего рабочего класса всей страны сознают себя единым рабочим классом и начинают вести борьбу не против отдельных хозяев, а против всего класса капиталистов и против поддерживающего этот класс пра­вительства. Только тогда, когда отдельный рабочий сознает себя членом всего рабочего класса, когда в своей ежедневной, мелкой борьбе с отдельными хозяевами и с отдель­ными чиновниками он видит борьбу против всей буржуазии и против всего правитель­ства, только тогда его борьба становится классовой борьбой. «Всякая классовая борьба есть борьба политическая» — эти знаменитые слова Маркса неверно было бы пони­мать в том смысле, что всякая борьба рабочих с хозяевами всегда бывает политической борьбой. Их надо понимать так, что борьба рабочих с капиталистами необходимо ста­новится политической борьбой по мере того, как она становится классовой борьбой. Задача социал-демократии состоит именно в том, чтобы посредством организации рабочих, пропаганды и агитации между ними превратить их стихийную борьбу против угнетателей в борьбу всего класса, в борьбу определенной политической партии за определенные политические и социалистические идеалы.» (Выделения мои, А.Р.)

Следует вспомнить выводы, которые делает Маркс в работе «Заработная плата, цена и прибыль» (1865г.):

«Вместе с тем, даже если совершенно оставить в стороне то общее закрепощение рабочих, которое связано с системой наемного труда, рабочий класс не должен преувеличивать конечные результаты этой повседневной борьбы. Он не должен забывать, что в этой повседневной борьбе он борется лишь против следствий, а не против причин, порождающих эти следствия; что он лишь задерживает движение вниз, но не меняет направления этого движения; что он применяет лишь паллиативы, а не излечивает болезнь. Поэтому рабочие не должны ограничиваться исключительно этими неизбежными партизанскими схватками, которые непрестанно порождаются никогда не прекращающимся наступлением капитала или изменениями рынка. Они должны понять, что современная система при всей той нищете, которую она с собой несет, вместе с тем создает материальные условия и общественные формы, необходимые для экономического переустройства общества. Вместо консервативного девиза: «Справедливая заработная плата за справедливый рабочий день!», рабочие должны написать на своем знамени революционный лозунг: «Уничтожение системы наемного труда!»»

И далее, говоря о причинах неудач современных ему тред-юнионов, Маркс заключает:

«В общем же они терпят неудачу, поскольку ограничиваются партизанской борьбой против следствий существующей системы, вместо того чтобы одновременно стремиться изменить ее, вместо того чтобы использовать свои организованные силы в качестве рычага для окончательного освобождения рабочего класса, то есть окончательного уничтожения системы наемного труда».

Что же нужно для уничтожения системы наемного труда? – зададим себе вопрос. Почему, как правило, ограничиваются «партизанской борьбой против следствий»?

Посмотрим на условия экономической борьбы. Ленин в «Что делать?» определяет ее так: «Экономическая борьба есть коллективная борьба рабочих с хозяевами за выгодные условия продажи рабочей силы, за улучшение условий труда и жизни рабочих.» Она заключается в том, что «продавцы рабочей силы» стремятся выгоднее «продавать этот «товар» и бороться с покупателем на почве чисто коммерческой сделки».

А сама по себе борьба на почве коммерческой сделки не содержит в себе непосредственно ничего такого, что выводит на понимание необходимости революционного преобразования общества, подобно тому, как восход солнца на востоке и его заход на западе, которые мы имеем возможность видеть, и которые видели люди на протяжении тысячелетий до нас, не содержат в себе непосредственно информации о строении солнечной системы. Для того чтобы выяснить, что Земля вертится вокруг Солнца, понадобилось два тысячелетия развития науки. Так и марксизм, научный коммунизм, возник на почве передовых достижений философии, политической экономии, предшествующих социалистических учений, а не непосредственно на почве классовой борьбы.

Но сам по себе марксизм без пролетариата бесплоден.

«Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами.» (К. Маркс, «К критике гегелевской философии права», 1844.)

Ленин цитирует по его мнению «справедливые и важные слова» Каутского иллюстрирующие этот момент:

«Многие из наших ревизионистских критиков полагают, будто Маркс утверждал, что экономическое развитие и классовая борьба создают не только условия социалистического производства, но также и непосредственно порождают сознание… В такой связи социалистическое сознание представляется необходимым непосредственным результатом пролетарской классовой борьбы. А это совершенно неверно… социализм и классовая борьба возникают рядом одно с другим, а не одно из другого, возникают при различных предпосылках». И далее: «Соответственно этому… задачей социал-демократии является внесение в пролетариат (буквально наполнение пролетариата) сознания его положения и сознания его задачи. В этом не было бы надобности, если бы это сознание само собой проистекало из классовой борьбы».

И вот Ленин делает из этого выводы:

«Раз о самостоятельной, самими рабочими массами в самом ходе их движения вырабатываемой идеологии не может быть и речи, то вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет (ибо никакой "третьей" идеологии не выработало человечество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии). Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной. Толкуют о стихийности. Но стихийное развитие рабочего движения идет именно к подчинению его буржуазной идеологии».

Еще:

«Но почему же - спросит читатель - стихийное движение, движение по линии наименьшего сопротивления идет именно к господству буржуазной идеологии? По той простой причине, что буржуазная идеология по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разработана, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения.»

Следует вспомнить в связи с этим (см. «Капитал» Маркса), что при товарно-денежных отношениях, особенно при их развитой капиталистической форме, сама обстановка заставляет смотреть на общественные явления через кривое зеркало товарного фетишизма. Вспомните расхожее словосочетание «живые деньги» - вот пример данного явления. Т.е. сама обстановка товарно-денежных отношений искажает восприятие сути общественных отношений и этим дает фору буржуазной идеологии.

А буржуазная идеология распространяется не только буржуазией, и даже не столько буржуазией.

«Равным образом, не следует думать, что все представители демократии (читай: «распространители буржуазной идеологии», - А.Р.,) - лавочники или поклонники лавочников. По своему образованию и индивидуальному положению они могут быть далеки от них, как небо от земли. Представителями мелкого буржуа делает их то обстоятельство, что их мысль не в состоянии преступить тех границ, которых не преступает жизнь мелких буржуа, и потому теоретически они приходят к тем же самым задачам и решениям, к которым мелкого буржуа приводит практически его материальный интерес и его общественное положение.» (Маркс, «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», 1852г.)

Вспомните, что экономическая борьба ведется «на почве чисто коммерческой сделки».

А раз так, Ленин делает выводы:

«всякое преклонение пред стихийностью рабочего движения, всякое умаление роли «сознательного элемента», роли социал-демократии означает тем самым, - совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, - усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих».

Далее:

«наша задача, задача социал-демократии, состоит в борьбе со стихийностью, состоит в том, чтобы совлечь рабочее движение с этого стихийного стремления тред-юнионизма под крылышко буржуазии и привлечь его под крылышко революционной социал-демократии.»

Следствием этих положений являются выводы Ленина о содержании агитации:

«…социал-демократы не только не могут ограничиться экономической борьбой, но и не могут допустить, чтобы организация экономических обличений составляла их преобладающую деятельность. Мы должны активно взяться за политическое воспитание рабочего класса, за развитие его политического сознания.»

«Сознание рабочего класса не может быть истинно политическим сознанием, если рабочие не приучены откликаться на все и всяческие случаи произвола и угнетения, насилия и злоупотребления, к каким бы классам ни относились эти случаи; — и притом откликаться именно с социал-демократической, а не с иной какой-либо точки зрения. Сознание рабочих масс не может быть истинно классовым сознанием, если рабочие на конкретных и притом непременно злободневных (актуальных) политических фактах и событиях не научатся наблюдать каждый из других общественных классов во всех проявлениях умственной, нравственной и политической жизни этих классов; — не научатся применять на практике материалистический анализ и материалистическую оценку всех сторон деятельности и жизни всех классов, слоев и групп населения. Кто обращает внимание, наблюдательность и сознание рабочего класса исключительно пли хотя бы преимущественно на него же, — тот не социал-демократ, ибо самопознание рабочего класса неразрывно связано с полной отчетливостью не только теоретических... вернее даже сказать: не столько теоретических, сколько на опыте политической жизни выработанных представлений о взаимоотношении всех классов современного общества. Вот почему так глубоко вредна и так глубоко реакционна по своему практическому значению проповедь наших “экономистов”, что экономическая борьба есть наиболее широко применимое средство вовлечения масс в политическое движение. Чтобы стать социал-демократом, рабочий должен ясно представлять себе экономическую природу и социально-политический облик помещика и попа, сановника и крестьянина, студента и босяка, знать их сильные и слабые стороны, уметь разбираться в тех ходячих фразах и всевозможных софизмах, которыми прикрывает каждый класс и каждый слой свои эгоистические поползновения и свое настоящее “нутро”, уметь разбираться в том, какие учреждения и законы отражают и как именно отражают те или другие интересы. А это “ясное представление” не почерпнешь ни из какой книжки: его могут дать только живые картины и по горячим следам составленные обличения того, что происходит в данный момент вокруг нас, о чем говорят по-своему или хотя бы перешептываются все и каждый, что выражается в таких-то событиях, в таких-то цифрах, в таких-то судебных приговорах и проч., и проч., и проч. Эти всесторонние политические обличения представляют из себя необходимое и основное условие воспитания революционной активности масс.»

«Экономическая борьба “наталкивает” рабочих только на вопросы об отношении правительства к рабочему классу и поэтому, сколько бы мы ни трудились над задачей “придать самой экономической борьбе политический характер”, мы никогда не сможем развить политическое сознание рабочих (до ступени социал-демократического политического сознания) в рамках этой задачи, ибо самые эти рамки узки.»

Нельзя «развить классовое политическое сознание рабочих извнутри, так сказать, их экономической борьбы, т. е. исходя только (или хотя бы главным образом) из этой борьбы, базируясь только (или хотя бы главным образом) на этой борьбе».

«Классовое политическое сознание может быть принесено рабочему только извне, то есть извне экономической борьбы, извне сферы отношений рабочих к хозяевам. Область, из которой только и можно почерпнуть это знание, есть область отношений всех классов и слоев к государству и правительству, область взаимоотношений между всеми классами. Поэтому на вопрос: что делать, чтобы принести рабочим политическое знание? нельзя давать один только тот ответ, которым в большинстве случаев довольствуются практики, не говоря уже о практиках, склонных к “экономизму”, именно ответ: “идти к рабочим”. Чтобы принести рабочим политическое знание, социал-демократы должны идти во все классы населения, должны рассылать во все стороны отряды своей армии.»

Ленин дальше продолжает:

«Мы нарочно выбираем такую угловатую формулировку, нарочно выражаемся упрощенно резко — вовсе не из желания говорить парадоксы, а для того, чтобы хорошенько “натолкнуть” “экономистов” на те задачи, которыми они непростительно пренебрегают, на то различие между тред-юнионистской и социал-демократической политикой, которого они не хотят понять.»

Остается добавить существенные аргументы против экономизма, изложенные в работе «По поводу «Profession de foi»», (1899г.):

«Нам возразят еще, пожалуй, что рабочие массы не поймут еще идеи политической борьбы, идеи, доступной лишь для более развитых отдельных рабочих. На это возражение, которое так часто доводится слышать от «молодых» русских социал-демократов, мы ответим, что, во-первых, социал-демократия всегда и везде была и не может не быть представительницей сознательных, а не бессознательных рабочих, что не может быть ничего опаснее и преступнее демагогического заигрывания с неразвитостью рабочих. Если критерием деятельности брать то, что сейчас же непосредственно доступно в наибольшей степени самой широкой массе, то придется проповедовать антисемитизм или агитировать, скажем, на почве обращения к отцу Иоанну Кронштадтскому.

Задача социал-демократии — развивать политическое сознание масс, а не тащиться в хвосте политически бесправной массы; во-вторых, — и это главное — неверно, что массы не поймут идеи политической борьбы. Эту идею поймет самый серый рабочий, при том условии, конечно, если агитатор или пропагандист сумеет подойти к нему так, чтобы сообщить ему эту идею, сумеет передать ее понятным языком и опираясь на известные ему факты обыденной жизни. А это условие ведь необходимо и для передачи условий экономической борьбы: и в этой области серый рабочий из низших и средних слоев массы не в состоянии усвоить общей идеи экономической борьбы; эту идею усваивают немногие интеллигентные рабочие, за которыми масса идет, руководимая инстинктом и непосредственным ближайшим интересом.

То же самое и в области политики: общую идею политической борьбы усвоит, конечно, только интеллигентный рабочий, за которым пойдет масса, ибо она прекрасно чувствует свое политическое бесправие (как признает в одном месте «Profession de foi» Киевского комитета), и самые непосредственные повседневные интересы постоянно приводят ее в столкновение с всяческими проявлениями политического гнета».

Далее:

«Для социалиста экономическая борьба служит базисом для организации рабочих в революционную партию, для сплочения и развития их классовой борьбы против всего капиталистического строя. Если же брать экономическую борьбу как нечто самодовлеющее, то в ней нет ничего социалистического, и опыт всех европейских стран показывает нам массу примеров не только социалистических, но и противосоциалистических профессиональных союзов.

Задача буржуазного политика — «содействовать экономической борьбе пролетариата», задача социалиста — заставить экономическую борьбу содействовать социалистическому движению и успехам революционной рабочей партии. Задача социалиста — содействовать неразрывному слиянию экономической и политической борьбы в единую классовую борьбу социалистических рабочих масс.»

Справедлив вопрос, а актуальна ли сегодня борьба с экономизмом?

И сейчас раздаются голоса, что сначала рабочие должны побороться за свои экономические права, почувствовать свои силы в экономической борьбе, сначала «выторговать у буржуазии хорошую цену и заслужить доверие и уважение буржуазного класса». И только «там рабочий класс или значительная его часть уже соучаствует в разделе империалистических сверхприбылей, там, где эти профсоюзы захвачены и монополизированы буржуазными реформистами и антикоммунистами», только там якобы стоит выдвинуть на передний план критику ограниченности «одной только экономической борьбы, её полной бесперспективности без революционного переустройства общества». А пока якобы «для современной России такой вариант… не актуален и, наверное, ещё долго не будет актуален». Эти деятели надеются когда-то потом в «нужный момент поднять экономическую борьбу до политической, соединив одну с другой».

Приходится согласится с Лениным, что экономизм оказался поразительно живуч. А если он жив, то актуальна и борьба с ним, как с опасной разновидностью правого оппортунизма. Борьба до полного истребления.