6.06.2009

ТАНЕЦ ИЛИ ПЕНИЕ?

В каком-то старом эстрадном номере Новицкий четкого ответа на такой вопрос добивался от Мирова, изображавшего бюрократа - любителя вола вертеть. Сейчас, наблюдая, как корчится мир капитала, сотрясаемый кризисом, вспоминаются дебаты времен горбачевщины на тему – «План или рынок ?» Как они выворачиваются наизнанку, - только бы не признать крах рыночной концепции управления производством. Вопрос возникает вновь, как гроза Апокалипсиса для капитализма – в полнеба, от горизонта до горизонта: ПЛАН ИЛИ РЫНОК? И ответ им уже известен, но им страшно его произнести. Они вертят вола. Одни тычат пальцем в козлов отпущения, требуя наказать виновников глобального финансового потрясения, раздававших ипотечные кредиты напропалую! Другие требуют сделать финансовую систему прозрачной, ну просто позабыв о коммерческих тайнах частных собственников. Третьи чуть ли не национализируют чуть ли не всю банковскую сеть, не боясь прослыть коммунистами – просто скупают за счет налогоплательщика сгоревшие на биржах акции банков. И все судорожно ищут спасительных лекарств издыхающей капиталистической экономики, спасительных мер от стихийной напасти. Да, о кризисе говорят как о капризах погоды, как об урагане, как о чем-то таком, чего невозможно избежать, от чего надо спасаться, словно речь идет не о результатах деятельности разумных людей в обществе разумных же людей, Homo Sapiens,а о бессмысленной слепой стихии! Маркс в обращении к рабочим по поводу создания Интернационала писал, что в отличие от политэкономии буржуазии, представляющей собой общественное производство, управляемое стихией спроса и предложения, политэкономия рабочего класса представляет собой общественное производство, управляемое общественным предвидением.

Да! Кризис вообще, а такой силы как нынешний особенно, - это действительно демонстрация стихии рынка, наглядное свидетельство того, что человечество находится еще в преддверии своей настоящей истории, что ему еще предстоит жизнь, достойная его разума.

А пока еще людей удается дурачить шарлатанам от политэкономии, любителям вола вертеть. Жизнь дорожает, зарплата обесценивается, у людей недоумение – откуда инфляция? Почему дешевеют деньги, обесцениваются? Опять стихия? В истории бывало всякое. Испанцы открыли Америку и наводнили Европу золотом. Золото обесценилось, - инфляция. В России Германская война породила разруху, - деньги есть, товаров, продуктов нет - инфляция. Вывод буржуазных шаманов от экономики – трудовая теория стоимости Маркса – врет, товар дорожает, если спрос превышает предложение. Они нарочно подменяют понятие стоимости понятием цены. И порой запутывают и сторонников Маркса. Так недавно в рабочем движении некоторые товарищи стали ориентировать рабочих подсчитывать «научно обоснованную стоимость рабочей силы» Это в рыночной-то экономике. На эту тему в Интернационале Марксу довелось разъяснять вопрос о стоимости товаров, в том числе и о стоимости товара «рабочая сила». Один из членов Интернационала утверждал, что бороться за повышение зарплаты рабочим бесполезно: получив большую прежней долю выручки за продукцию – рабочие принесут больше денег на рынок товаров, и цены на товары вырастут, т. к. на прежнее количество товаров приходится теперь больше денег. Вот источник инфляции, выходит, - рост аппетитов у рабочих. А рост цен – значит, фабрикант вернет себе доход, получит больше выручку. Деньги обесценены, но их у него будет больше. А рабочие фактически – что получили от прибавки – потеряли при покупке. Маркс на это ответил – да спрос и предложение влияют на цены. Но цены влияют на перераспределение капитала в производстве. Производители товаров, потребляемых рабочими (а это особое потребление, отличное от структуры потребления других слоев), действительно, вернут себе потери от прибавки своим рабочим, но производители товаров для других слоев – не вернут, их потребители прибавку не получили. Капиталы свои эти фабриканты направят туда, где норма прибыли выше, в производство продуктов для рабочих, предложение этих товаров возрастет и цена их понизится, а норма прибыли выровняется. Цена товара на рынке действительно – колеблется в зависимости от спроса и предложения, но колеблется – около стоимости товара, выраженной в деньгах. То есть, около овеществленного в товаре общественно-необходимого труда. Когда спрос и предложение уравновешиваются, когда цена перестает колебаться, вот в эти периоды спрос и предложение равны друг другу, и цена равна стоимости, потому что, сколько общественно необходимо, столько и произведено товара, сколько общественно необходимо, столько на него и потрачено труда! Значит и рабочая сила имеет стоимость, которую можно определить по ее цене, когда та перестала колебаться, и спрос на нее уравновесился предложением ее на рынке труда. И Маркс говорил, что совсем не бесполезно проверить реальную стоимость рабочей силы – забастовкой. Так обстоят дела в рыночной экономике.

Полагать, что инфляция обусловлена только соотношением товаров на рынке и количеством денег в обращении, говорил Маркс, неправомерно. Если в Англии, передовой промышленной державе тех времен, фабрикант произвел быстро нужный товар, и быстро его продал, вернул затраченные деньги и снова пустил из в процесс производства капитала, то в Германии процесс обращения капитала был не так быстр. И для тех же объемов производства требовалось значительно больше оборотных средств, деньги фабриканту надо было вкладывать столько же, но возвращались они позже. Но именно о необходимости соблюдать соотношение производства товаров и количеством денег в обращении нам твердят сегодня Кудрин, Греф, Путин и Медведев – нельзя доходы от нефти и газа тратить внутри страны – будет инфляция. И помещают их в стабилизационный фонд, хранящийся за рубежом, в США. Лучше места не нашли.

США – это страна, обремененная колоссальными долгами. Кредит в этой стране – основа существования. Когда-то их известный сатирик Арт Бухвальд шутил по этому поводу – для здоровья полезно стрессовые напряжения разряжать всплеском эмоций, бить посуду. «Бей сейчас, - заплатишь потом!» - так назывался один из его фельетонов. И действительно, там привыкли и не боялись жить в кредит. Богатая страна! Был, правда, в их истории момент, когда они обожглись на этом – «Великая депрессия» 1929-30 годов. Грянул кризис и началось взаимное взимание долгов, и наличных денег стало не хватать. Но с тех пор все вошло в норму, спасибо Ф.Д. Рузвельту и теории Кейнса, придумавшего лекарство от кризисов. И они опять молятся кредиту. Кейнс рекомендовал государству в периоды спада удешевлять кредиты, поощряя предпринимательство, а в периоды разогрева деловой активности удорожать кредиты, чтоб не пускать в экономику будущих банкротов. И США создали такую резервную систему, которая в дни нарастания кризисов помогала терпящим бедствие капиталистам, давала им дешевый кредит.

Но воспеваемая рыночниками конкуренция товаров (а не только конкуренция идей, изобретений, технических решений, неизбежная для обязательно вариантного, оптимального решения народно-хозяйственных задач) – на то и конкуренция, что в рыночной экономике общественная необходимость затраченного труда выясняется с опозданием, только на рынке. Прежде неудачник, произведший товар ненужный обществу разорялся со временем, система регулирования производства с такой запаздывающей обратной связью (да еще с реакцией производителя на общественную необходимость в условиях неопределенности, без знания намерений остальных производителей) – такая система неизбежно вступала в колебательный процесс, и ее сотрясали кризисы. При регулировании средствами резервной системы, когда, манипулируя учетной ставкой – т.е. стоимостью кредита, государство вмешивалось в экономику на стороне капиталиста, стараясь удержать безработицу за счет инфляции и инфляцию за счет безработицы, первое время удавалось держать ту и другую в узком коридоре от 4 до 7 процентов. Казалось, что посредством регулирования учетной ставкой удалось управлять и инфляцией и занятостью. Однако со временем обузданная, казалось бы, стихия стала брыкаться. Вместо того, чтобы колебаться между собой чашам весов инфляции и безработицы, с семидесятых годов прошлого века они стали иной раз ползти вверх одновременно.

И не мудрено. Ведь если фирма банкрот – значит, она затратила и деньги и труд персонала впустую, произвела товар, который обществу не нужен. Государство ее кредитует, спасает, то есть скрывает факт растраты труда. Фирма выдает свои долговые обязательства, которые фигурируют на рынке ценных бумаг как реальный капитал, как стоимость, как прошлый общественно-необходимый труд. А на деле это фикция. Так рынок ценных бумаг, который с образованием бирж помогал активизировать производственную деятельность, привлекая в производство, в хозяйственный оборот залежавшиеся, простаивающие стоимости, подтверждая тем самым, по выражению Маркса общественный характер производства, показал реальность противоречия этому характеру способа частнособственнического присвоения. Финансы, как отражение, своего рода модель общественного производства, благодаря присутствию фиктивных капиталов, перестали адекватно, (т.е. верно), отражать оригинал, - производство, экономику. На поверхности все благополучно, капиталов, денег в обществе много, богатых много, только на деле этого богатства значительно меньше, и хозяева этих богатств об этом пока не знают. И конкуренция продолжается, и государство продолжает выручать свою экономику, кредитуя то и дело фирмы – и Дженерал моторс, и Дженерал Эдектрик, и Локхид и несть им числа, а фиктивность нарастает, и растраты труда деформируют финансы, избыток денег относительно полезного труда и его результатов – продукции - все наращивает инфляцию. И подрывает доверие, вызывает сомнение: а как с возвратом долгов? Сколько там набито посуды, может нужно уже платить? Наступает час взаимного взимания долгов, и тут выясняется фиктивность богатства, возникает «эффект домино», выясняется, что реальные деньги фигурировали в хозяйстве не только сами, но и их отражения. Векселя, акции и тому подобные «ценные бумаги» изображали из себя, так сказать, вторичные деньги. И вместо изобилия в обращении денег - обнаруживается нехватка наличных денег. Их отражений вторичных много, а наличных – нет. Поскольку в обеспечение новых кредитов использовались векселя, и так многократно. К 2007 году на финансовых площадках США фигурировало «ценных бумаг» в шесть – семь раз больше суммы стоимостей всей валовой продукции США. И настал момент истины.

Этот кризис – не случаен. Его долго откладывали по рецепту Кейнса. Не помогало. Пытались обойтись и без Кейнса. Тогда, когда перестало получаться откладывать и начинало трясти подземными толчками, о которых поминал Маркс: «Ты хорошо копаешь, старый крот!» (Это он о кроте истории, о материальном базисе развития общества). Тэтчеризм и рейганомика исходили из надежды , что поможет возврат к началам капитализма, к закону джунглей, отказ от государственной поддержки : кто неспособен выдержать конкуренцию, пусть погибнет. Жизнеспособные фирмы, как санитары леса, дадут толчок оздоровлению, выполнят роль локомотивов экономики. И это не помогло, вернулись к манипуляциям с учетной ставкой. И вот КРИЗИС. Да какой! Небывалый со времен «Великой депрессии».

Они сейчас тушат разгоревшийся пожар. Тили-бом, тили-бом! Спасают экономику! Нехватка наличных денег? Дадим денег банкам. Наличных! Достанем из кладовок! Напечатаем! Удовлетворим спрос. А в России даже залога не потребуем – бери, не хочу. Без обеспечения! Кто-нибудь видел, чтобы пожар тушили бензином? Может, кто-то любит смотреть пожары, как в «Тетке Чарлея», был такой фильм? Нет, похоже, сбивая панику, они сами потеряли голову. Они вбрасывают в экономику, которую трясет избыток фиктивного капитала – снова и снова еще дополнительные фиктивные ценности, - продукцию печатного станка, не обеспеченную товарами, не обеспеченную полезным трудом. Капитаны корабля капитализма определенно измельчали! Куда им до ФД, до Рузвельта. Его буржуи называли «красным», но он спас их в тридцатые годы, разбираясь получше их в причинах кризиса. Фиктивных денег он в систему не вбрасывал. Он вывел страну из кризиса за счет трудящихся, это верно. Но вывел. Организовав общественные работы для безработных. Платили им меньше стоимости рабочей силы, предложение рабочей силы превышало спрос. Но в систему ввели добрую порцию не фиктивных капиталов, а реального общественно необходимого труда. Инфраструктура, знаменитая сеть шоссейных дорог – была создана этим трудом в эти годы. Почва для автомобилизации была создана. Капитализм был временно спасен. Спасут ли его ныне? Дважды исключенный из нашей партии Дмитрий Якушев поспешил на своем сайте объявить нынешний кризис последним, подразумевая окончательное поражение капитализма. Поживем – увидим. Очень похоже, но еще не браво. Будут изворачиваться, будут вола вертеть, изображать капитализм не капитализмом, а чем-то более совершенным. Мощь их пропаганды велика. Но реальная действительность - мощнее. На вопрос «ПЛАН ИЛИ РЫНОК?» она уже дала свой ответ. Он должен быть услышан.

Б.Пугачев
10 октября 2008