Статьи

Анри Габо,

 Лиссабонский процесс:
ревизия, болезненная для трудящихся¹

Содержание

Продление стажа работы, отмена досрочного ухода на пенсию, повышение законодательно возраста ухода на пенсию, «охота» на безработных, увеличение числа посреднических агентств по найму, широкое применение системы временных рабочих мест, приватизация почты и железных дорог, проникновение предприятий в школы. Кто может себе представить, что речь идет о комплексном плане, состряпанном на европейском уровне? Известно ли, что все это было задумано на европейском саммите в марте 2000 г. в Лиссабоне, чтобы создать к 2010 г.в Европе «экономику знаний, как самую конкурентоспособную и динамичную в мире»²? Понимает ли кто-нибудь, что эта задача была выдвинута организациями предпринимателей не для решения проблемы занятости и не для удовлетворения потребительского спроса, а для дальнейшего обогащения меньшинства европейских сверхбогачей живущих за счет своего капитала.

Согласно докладу ежегодно публикуемому 2 банками – Мэри-Линч и Капджемини – работающими в сфере бизнеса и обслуживающими предприятия и богатых людей число лиц имеющих личное состояние в размере не менее миллиона долларов составляло 2,6 млн. человек в 2004³, и их совокупное состояние составляло 8.900 млрд. долларов, что практически равнялось ВВП Европы (иначе говоря, все товарное производство за год)⁴. Начиная с 1997 г, когда впервые был представлен такой отчет, эта сумма непрерывно возрастала.

Но этого недостаточно. Потому что в вышеуказанном докладе указывается: «Весьма показательно, что впервые с 2000 г. северная Америка опередила Европу по количеству богатых людей и по совокупному объему их состояний»⁵. Богатые американцы обогащаются более быстрыми темпами. А это в капиталистическом мире, где господствует конкуренция нетерпимо. Вот основная причина по которой европейские руководители⁶ приняли так называемый Лиссабонский процесс, и все должно быть принесено ему в жертву. Начиная с социальных завоеваний, которые рассматриваются как помехи повышению конкурентоспособности и дальнейшего обогащения крупнейших акционеров.

Но что такое «Лиссабонский процесс», и что он означает сегодня?

1. Лиссабонская стратегия и ее ревизия

Не будем перечислять все решения принятые на европейском саммите 2000 г, их анализ дан в журнале⁷. Остановимся на основных положениях.

1.1. Все ради конкурентоспособности

Выводы подтверждают общую направленность принятых решений: «Сегодня Европейский Союз поставил перед собой новую стратегическую цель на ближайшие 10 лет: создать «экономику знаний»⁸, рассчитанную на длительный период, основанную на улучшении и расширении занятости и нацеленную на повышение социальной сплоченности». На Совете в Гетеборге в июне 2001 г. европейские руководители добавили в число целей стабильность развития.

Но главное – это конкурентоспособность. Это бросается в глаза сразу, как только мы рассматриваем конкретные меры, а еще более, внесенные в 2004 г. поправки, эта направленность фактически была придана предпринимателями.⁹

1.2. Уровень занятости ради повышения предложения рабочей силы.

В рамках программы была дана установка повысить уровень занятости к 2010 г. до 70% (по сравнению с 62,6% на момент принятия программы на саммите в Лиссабоне). Эти цифры означают, не считая доли процента, число лиц, имеющих работу. Однако это понятие может иметь самое широкое толкование. Лица, работающие менее 1 часа в неделю, даже те, кто являются безработными и проходят профессиональную подготовку с целью повысить свою пригодность к работе, т.е. расширить круг предлагаемых ему работ¹⁰. В целом, это касается всего населения от 15 до 64 лет.

Совершенно очевидна двусмысленность этого показателя. Прежде всего, речь вовсе не идет о снижении уровня безработицы или сокращения количества лиц, которые в той или иной форме получают социальные пособия. Потому что показатель занятости может быть повышен путем расширения частичной занятости, или временной работы, или даже за счет обучения большого числа безработных в различных центрах профессиональной подготовки. Мы видим также, что нормальным возрастом выхода на пенсию считается 65 лет для всех и никаких отступлений от этого правила не предполагается. А трудоспособный возраст предусматривается с 15 лет, тогда как в целом ряде государств-членов для этого возраста установлено обязательное обучение. Это свидетельствует о стремлении «вытолкнуть» людей на рынок труда, лишая их возможности получить образование от 15 до 18 или даже от 15 до 24 лет.

Чтобы показать необоснованность этого положения можно прибегнуть к другому показателю, который учитывает количество занятых полное рабочее время по отношению к общей численности населения в возрасте от 18 (или 21) до 60 лет. Однако выбор Лиссабонским процессом именно этого произвольного показателя раскрывает общую направленность разработанных мер. Речь вовсе не идет о борьбе с безработицей и обеспечении каждому возможности получения работы. Наоборот, цель в том, чтобы расширить количество предложения труда (точнее говоря, предложение рабочей силы или предложение рабочих рук). Это полностью отвечает повышению конкурентоспособности, как ее понимают европейские предприниматели. И в самом деле, если предложение труда увеличивается, это означает что на одно рабочее место будет больше кандидатов, значит глава фирмы сможет выбрать того, кто согласится на самые низкие социальные условия: самая низкая заработная плата, самый гибкий график и т.д. Или же он выберет того, кто способен обеспечить более высокую производительность: знание 4 языков, более презентабельный внешний вид, способность легко пользоваться средствами информатики, Независимо от того, насколько каждый может соответствовать этим условиям, более широкую возможность выбора получают капиталисты. Они могут использовать конкуренцию между трудящимися за лучшие условия труда для того, чтобы подорвать солидарность трудящихся, и все это совершенно очевидно препятствует коллективной организации трудящихся в профсоюзы и в ущерб тем завоеваниям, которые удалось вырвать за последние десятилетия.

Это подчеркивает К.Маркс еще в ХIХ веке в своей главной экономической работе «Капитал»: «По мере роста производительности труда и, таким образом, производства все большего количества продукции при меньших затратах труда, капиталистическая система разрабатывает и способы получать больше труда от работника, либо удлиняя рабочий день, либо повышая интенсивность труда, либо же увеличивая число занятых работников путем замены более качественной и более дорогой рабочей силы на менее качественную и более дешевую – мужчину заменяют женщиной, взрослого – подростком или ребенком, американца – тремя китайцами. Такие способы позволяют уменьшить спрос на рабочую силу и создать избыточное предложение рабочей силы, словом создать «избыток рабочей силы». Этот избыток рабочей силы, по сравнению с количеством реально занятых рабочих увеличивает размер резервной армии труда, усиливает конкурентное давление резерва на занятых рабочих, вынуждая их более покорно выполнять приказы капитала»¹¹. Иными словами, Маркс вскрывает суть политики хозяев: увеличить предложение рабочей силы, чтобы создать ее излишек (резервную армию). Таким образом, обостряется конкуренция между трудящимися за вакантные рабочие места, вынуждая работников соглашаться на навязанные капиталистами, зачастую самые невыгодные условия.

Ф.Энгельс, следуя этой логике, в своей статье 1881 г. пишет: «Пока последний мужчина, последняя женщина, последний ребенок не найдет работу – а это бывает лишь в периоды бешеного перепроизводства – трудящиеся вынуждены конкурировать с этой резервной армией, само существование которой придает капиталу дополнительную мощь в борьбе с трудящимися. В конкуренции с капиталом голод – это не просто беда для рабочего класса, а пушечное ядро, прикованное к его ногам»¹². Голод упоминается тут не в прямом, а переносном смысле, как возможность более или менее сносной жизни. Но логика одна и та же.

Для еще более последовательного проведения такого курса европейская верхушка несколько увеличила показатель общего уровня занятости: на 7,4% за 10 лет (с 62,6% до 70%); уровень занятости женщин к 2010 г. должен возрасти до 60% (против 53% в 1999 г), а «пожилых» работников (от 55 до 64 лет) достигнуть к этой дате не менее 50% (по сравнению с 37% в 1999 г. г).¹³

Из анализа аналогичных докладов видно, что каждая страна должна не только достигнуть общего уровня в 70%, но и 60% для женщин и 50% для «пожилых» работников. Страна, которая уже достигла бы этого общего уровня, будет вынуждена продолжать усилия, пока не будут достигнуты другие показатели. Это лишний раз подтверждает, что цель состоит не в борьбе с безработицей, а в увеличении предложения рабочей силы. Если предложение женского труда станет еще более массовым, или если пожилые трудящиеся останутся на своих местах то, значит, на каждое рабочее место будет больше претендентов.

Отметим, что европейские власти используют эти «завлекательные» лозунги для того, чтобы проводить свою собственную политику. Так обстоит дело с занятостью: показатель «уровень занятости» просто-напросто скрывает рост предложения рабочей силы, обостряющий конкуренцию между трудящимися. Точно также обстоит дело и с равенством шансов, которое выдают за один из четырех основных направлений европейской стратегии занятости с 1997 г. г.¹⁴. Тут упор делается на равенство в оплате мужского и женского труда, и в том числе (но более робко) в оплате труда гастарбайтеров (иммигрантов).

Все это вовсе не означает, что принимают во внимание основное требование женщин: равная оплата за равный труд, напротив, женщины часто заняты не полный рабочий день, имеют временные должности, временное место работы, т.е. им отводят самую низкооплачиваемую работу, по сути дела поощряется нивелирование на низшем уровне. Женщины долгое время не использовавшиеся на ночных работах теперь вынуждены на нее соглашаться. Женщины, которые могут выйти на пенсию в 60 лет, теперь постепенно будут принуждены сделать это в 65 лет; Мужчины также должны будут работать не полное рабочее время; они вынуждены будут наниматься на работу на худших условиях и т.д. Это – «равенство шансов» полностью извращенное логикой конкурентоспособности.

Разумеется, в Лиссабонском процессе предусматриваются и другие меры, к примеру, приватизация таких секторов экономики как телекоммуникации, транспорт, почта, энергетика или платное образование. Создаются также европейские финансовые рынки способные соперничать с рынками США. Или завершение создания интегрированного рынка, который послужит основой для так называемой «директивы Болкештейна», которая предусматривает либерализацию сферы услу г. Но давайте сосредоточимся на аспекте политики занятости, которая ради повышения конкурентоспособности стремится увеличить предложение рабочей силы.

1.3. Лиссабонская ревизия

По желанию организаций предпринимателей, таких как европейский круглый стол (ERT), объединяющих примерно 45 крупнейших многонациональных компаний, или конфедерация европейских работодателей (UNICE): Лиссабонский процесс является хорошей программой для европейского Союза,¹⁵ грешит раздробленностью проекта на мелкие отдельные задачи при заторможенности или даже отсутствии достаточного политического стремления проводить конкретные меры. Особенность этой стратегии заключается в том, что частично она относится к социальной политике, которая остается в ведении государств, а именно на национальном уровне этот курс сталкивается с сопротивлением. Будь то Франция, Германия, Италия или Бельгия, меры по введению «гибкой занятости» или увеличению продолжительности стажа работы, путем отмены преждевременного выхода на пенсию сталкиваются с активной борьбой трудящихся. Профсоюзы выступают против подобных мер и в некоторых случаях правительства вынуждены были пойти на уступки. Группа Верховштадта вынуждена была пойти на уступки в Пакте солидарности поколений для строительных рабочих, металлургов, машинистов поездов. Представить какой-то новый план с увеличением рабочего стажа для выхода на пенсию будет, несомненно, делом нелегким.

Между тем именно к этому стремятся предприниматели. Они считают необходимым переместить центр Лиссабонского процесса в главном – конкурентоспособность, политика занятости и экономический рост путем применения Пакта стабильности, который, например не допускает государственного дефицита свыше 3% (в общем, … в принципе).¹⁶

Европейская Комиссия создала две группы, одну в 2003 г, другую в 2004 г, для выявления проблем в ходе процесса и выработки мер по выполнению к 2010 г. поставленных задач. Эти группы возглавлял Вим Кок, бывший профсоюзный деятель, бывший президент голландской социал-демократической партии, бывший премьер-министр, а ныне администратор в таких мощных многонациональных корпорациях как ING, Royal Dutch/Shell TPG (бывшая голландская приватизированная почта).¹⁷ Как бы случайно, доклады обеих групп высокого уровня отвечают чаяниям предпринимателей.

Прежде всего, необходимо свести основную цель к вопросу экономического роста и занятости. Иными словами, из пресловутого тезиса построить к 2010 г. экономику знаний, как самую конкурентоспособную и динамичную в мире, остается лишь аспект конкурентоспособности. Социальная сплоченность будет достигнута благодаря повышению занятости до 70%, выше, мы уже видели, что она собой представляет. Во 2-м докладе группы Кока прямо утверждается «успех экономики знаний рассматривается как ключевой элемент, который позволил бы Европе сохранить свою социальную сплоченность, не замыкаясь в себе».¹⁸ Таким образом, следуя этой логике не надо больше реально заботиться о социальных аспектах, поскольку они уже будут достигнуты благодаря экономическим достижениям Европы.

Точно также, устойчивость развития становится одним из средств повышения конкурентоспособности европейской экономики. Группа Кока пишет по этому поводу: «защита окружающей среды должна оставаться важным элементом стратегии, поскольку она может стать источником преимуществ в конкуренции на мировых рынках и повысить конкурентоспособность (…). Европейские фирмы уже занимают первые места на мировом рынке по некоторым товарам и «чистым» процессам, что дает им преимущество на новых рынках, где слишком быстрый экономический рост оказывает пагубное влияние на окружающую среду».¹⁹ Таким образом, стабильное развитие является уже не самоцелью, даже не аргументом в пользу защиты планеты, а инструментом, обеспечивающим конкурентоспособность.

Обобщая этот новый подход, Комиссия даже утверждает: «Повышение потенциала роста экономики и занятости будет существенно способствовать стабильному развитию и социальной сплоченности Европейского Союза».²⁰ А значит можно направить основные усилия на увеличение ВВП²¹ и уровня занятости, нет больше необходимости ломать голову над тем как бороться с бедностью, с временным трудоустройством, с «гибкой занятостью» и т.д.

Комиссия должна проявить инициативу и взять этот вопрос под свой контроль. Второй доклад Кока предлагает, чтобы «президент комиссии взял на свою ответственность проведение Лиссабонской стратегии» и чтобы «европейский Совет с весны 2005 г. придал новую динамику Лиссабонской стратегии».²²

Сказано – сделано. Сразу же после своего вступления в должность в октябре 2004 г. Хосе Мануэль Баррозо созвал свою новую комиссию – Лиссабонскую Комиссию.²³ Президент Комиссии заявил, «я готов сделать Лиссабонский процесс абсолютным приоритетом для моей комиссии»²⁴. Это же подтвердил вице-президент по вопросам предприятий и промышленности Гюнтер Верхейген, «новая Комиссия сделает главной задачей Лиссабонскую стратегию и повышение европейской конкурентоспособности».²⁵ Баррозо взял непосредственно на себя контроль выполнения Лиссабонской стратегии, а Гюнтер Верхейген, немецкий социал-демократ, взял группу по конкурентоспособности.²⁶

И вот в марте 2005 г. европейский саммит – а по существу европейский Совет, который объединяет руководителей 25 стран-членов – начинает процесс. В коммюнике Комиссии по поводу этого события сказано: «Комиссия предлагает дать новый импульс Лиссабонской стратегии в плане нашей деятельности по достижению 2 главных задач: обеспечить более значительный и стабильный экономический рост и создать больше рабочих мест более высокого качества». На что европейский Совет даст свое согласие.

С этой же целью, Комиссия объединяет все социально-экономические доклады в единый, который должен быть представлен в октябре 2005 г. и рассчитан на 3 года. Таким образом, задачи Пакта стабильности становятся задачами Лиссабонского процесса (см. ниже п.3.2). В результате две широковещательные европейских кампании, а именно, создание обширного внутреннего рынка и маастрихтский договор, с его унификацией валюты и его бюджетной дисциплиной, становятся составными частями этой стратегии.

Количество фактических показателей с 39 было сокращено до 14. Однако в реальности центральное место среди них занимает общий уровень занятости, занятость женщин и занятость пожилых трудящихся.

На уровне различных стран была усилена роль механизмов принятия решений, но бесспорно, что возросло давление на каждое государство с целью более эффективного проведения мер и ликвидации отставания в выполнении поставленных задач. К черту всякое сопротивление!

2. Увеличение числа временных рабочих мест

Прежде чем рассмотреть конкретные последствия этих изменений для трудящихся, безработных, пенсионеров, полезно напомнить о политике занятости, проводившейся последнее десятилетие. Поскольку новый импульс вовсе не означает отказ от прежних мер, а дальнейшее их проведение и даже ускорение. А ведь предыдущая политика уже привела к значительному ухудшению условий труда. Это следует из общего анализа упомянутых мер.

2.1. Предельная гибкость

На основе общих статистических данных Евростата²⁸ сразу можно составить обзор результатов проводимой с 1991 г. политики стран Европы.²⁹ Это показано в таблице 1³⁰

Таблица 1. Эволюция занятости в европейском Союзе (15 стран) с 1991 по 2004 г. (в тыс. чел)

Источник – собственные расчеты на основании данных европейской комиссии, занятость в Европе за разные годы.

Из таблицы видно, что за период с 1991 по 2004 г. активное население, лица, которые действительно присутствуют на рынке труда (2 строка) увеличилось на 14.156.000 человек. Этот рост в период с 1991 г. по 1995 г. (2 колонка) снизился на 813.000 человек, а с 1995 по 1999 г. (3 колонка) увеличился на 5.822.000 человек, и с 1999 г. по 2004 г. (4колонка) увеличился в общей сложности на 9.147.000 человек.

Число безработных (3 строка) увеличилось за весь период с 1991 по 2004 г. на 1.764.000 человек. При этом число безработных возросло примерно на 4 млн. с 1991 по 1995 г. и сократилось на 2 млн. в период экономического роста и наступившей после этого стабилизации с 1995 по 1999 г.

В результате занятость (4 строка, полученная путем вычитания количества безработных из общего числа активного населения) увеличилась примерно на 12 млн. человек. Это в основном увеличилось число лиц наемного труда (6 строка), поскольку несколько сократилось число независимых предпринимателей (5 строка), не смотря на все усилия политики поддержки мелких и средних предприятий и поощрения индивидуальной инициативы.

Однако, каково соотношение между чистым ростом рабочих мест³¹ с одной стороны и лиц занятых неполный рабочий день, а с другой стороны временных и постоянных работников? К сожалению, на основании статистических данных невозможно отличить частично занятых и имеющих временный контракт. Две ниже приведенных таблицы отражают существующее положение вещей.

Таблица 2. Соотношение числа лиц наемного труда, частично занятых и занятых полный день в европейском Союзе (15 стран) с 1991 по 2004 г (в тыс. чел)

Источник – см. таблицу 1.

Таблица 3. Соотношение между работающими по временному контракту и постоянными сотрудниками (15 стран) с 1991 по 2004 г, (в тыс. чел)

Источник – см. таблицу 1.

Что мы констатируем? Из 12,7 млн. заново созданных рабочих мест 11,4 млн. являются местами с неполным рабочим днем, и 6,1 млн. с временным контрактом. Это составляет 90% созданных рабочих мест с неполным рабочим днем и 48% мест по временным контрактам. А значит, в подавляющем большинстве, созданные рабочие места представляют собой «гибкую занятость». Утерянные в период экономического кризиса 1991-1994 г. рабочие места, постоянные с полной занятостью, были еле восстановлены за последующее десятилетие. Это создает серьезную угрозу для сохранения существующих рабочих мест при любом сбое экономической конъюнктуры.

Интересно рассмотреть данные по каждой стране в отдельности. Это позволяет также увидеть, какого типа рабочие места были реально созданы. Так, с 1991 по 2004 г. уровень безработицы особенно сильно увеличился в Германии, на них приходится большинство из тех 1.774.000 новых безработных, появившихся с 1991 г. Это значит, что были потеряны в основном хорошие рабочие места, сравнительно хорошо оплачиваемые и с полным рабочим днем. Напротив, значительно сократился уровень безработицы в Великобритании и Ирландии. А ведь, как известно за Ла-Маншем (в Великобритании – прим. перев.) такое сокращение сопровождалось увеличением числа низкооплачиваемых рабочих мест, с недостаточным социальным пакетом, то, что называется «работа для бедняков». В Ирландии сложилась особо благоприятная обстановка для инвестиций американских корпораций в фармацевтическую и электронную промышленность: сравнительно низкая заработная плата, недостаточный социальный пакет, гарантия социального мира, которая поддерживается с 1987 г. местными профсоюзами, знание английского языка, налоговые льготы для иностранных инвестиций и т.д.

Однако, эти «достижения» вовсе не обязательно приводят к повышению заработной платы. Так в Великобритании, как это ни парадоксально, сократилась численность активного населения, в результате чего число вновь созданных в Англии рабочих мест очень невелико, только 753.000. Это составляет менее 3% от 24 млн. реальных рабочих мест существовавших в 1991 г. В действительности, из 12,7 млн. новых рабочих мест 4,2 млн. были созданы в Испании, 2,7 млн. во Франции, 1,6 млн. в Италии и 1,2 млн. в Голландии. Эти четыре страны обеспечили 77% прироста рабочих мест с 1991 г. (на одну только Испанию их приходится треть от общего числа). Между тем, европейская Комиссия критикует Испанию за слишком большое количество рабочих мест по временному контракту. Треть общего числа договоров по найму на Иберийском полуострове была заключена именно в этой форме, и количество таких рабочих мест не снижается. Это рекорд европейского Союза. Впрочем, все вновь созданные рабочие места в Италии и Голландии предусматривают частичную занятость.32 Также обстоит дело с половиной рабочих мест во Франции. Короче говоря, для стран, создавших большую часть новых рабочих мест, речь главным образом идет о работе с неполным рабочим временем или по современному контракту, т.е. «гибкой занятости».

Напротив, в странах, олицетворяющих «европейскую социальную модель» «социал-демократического» толка, а именно, в Германии и Швеции наблюдается не рост, а сокращение числа рабочих мест. В период с 1991 г. было потеряно за Рейном (в Германии – прим. перев) 253.000 рабочих мест, а в Швеции - 169.000. Это многое говорит о так называемой социальной ориентации политики занятости, проводимой в рамках Лиссабонской стратегии, и является естественным продолжением этой стратегии.

Отметим также, что сравнительно наибольшего успеха в создании рабочих мест добилась Ирландия. Действительно, с 1991 г. было создано 77% новых рабочих мест, но, как мы подчеркивали выше, следует учитывать специфические особенности этой страны. Можно отметить также очень низкий уровень точки отсчета, поскольку в 1991 г. лица наемного труда составляли лишь 65% от активного населения по сравнению с 78% в остальных 14 странах ЕС. Что касается уровня частичной занятости, то происходит массовый перевод мест с полной продолжительностью рабочего дня на эту, зачастую ненадежную, форму занятости. Таким образом, фактически с 1991 г. количество рабочих мест с полной занятостью сократилось в Финляндии, Германии, Италии, Голландии, Швеции и Великобритании. Наиболее характерен случай Германии. В самом деле, было уничтожено 3,5 млн. мест с постоянной занятостью, вместо них было создано 3,2 млн. мест с частичной занятостью. Очень характерно для этой страны, в отличие от других государств, где число рабочих мест с полной занятостью сокращается в периоды экономических рецессий (и недостаточно восстанавливаются в период оживления) сокращения в Германии происходят постоянно на протяжении всех периодов. Очень незначительный в 80-х годах уровень атипичной занятости, т.е. нестабильной занятости, без социальной защиты, в 2004 г. составил 29% от всех рабочих мест.33

С другой стороны, если за период с 1991 по 2004 г. и был прирост числа рабочих мест с полной занятостью, то главным образом в двух странах – Испании и Франции. Но в Испании, как мы видели, широко используются временные контракты и она начинала с уровня безработицы 19% в 1994 г, который с тех пор несколько сократился. На долю Франции приходится половина таких контрактов частичной занятости. Фактически сравнительное соответствие вновь созданных мест с частичной занятостью общему числу созданных рабочих мест наблюдается только в Дании и Греции. В Дании это вызвано «негибкостью», поскольку ежегодно 0,5 млн. трудящихся, т.е. пятая часть трудящихся оказывается без работы, но к счастью довольно быстро находит новое место.34 В среднем, датчане меняют работодателя 800.000 раз ежегодно, поскольку один человек может за год несколько раз сменить место.35

То же самое можно констатировать, хотя и в меньшей степени, о соотношении временных и постоянных рабочих мест для стран, где происходит рост постоянных рабочих мест в рамках ЕС – Франции и Испании. С 1991 г. на долю этих стран приходилось 72% роста этих постоянных рабочих мест. За ними, в меньшей степени, следуют Греция, Ирландия, Голландия, Великобритания. Но здесь можно отметить сокращение постоянных рабочих мест в Германии и Швеции, этих двух «символов европейской социальной модели». В заключение, общая статистика по Евросоюзу ясно показывает деградацию постоянных рабочих мест и с полной занятостью. Их постепенно вытесняют места с частичной занятостью по временным контрактам, т.е. гибкие формы труда, что видно из таблицы 4.

Таблица 4. Эволюция уровня рабочих мест с временной занятостью по отношению к общей занятости в европейском Союзе (15 стран) и в Голландии с 1985 по 2001 г. (в %).

Источник – собственные расчеты на базе данных еврокомиссии, Занятость в Европе, за различные годы.

Примечание – последовательность этой серии не гарантирована, т.к. Евростат несколько раз менял свою методику подсчета. Однако тенденция просматривается очень четко.

Мы констатируем, что происходит постоянное распространение гибких форм занятости за весь рассматриваемый период. В результате эта форма одерживает верх над традиционными постоянными рабочими местами с полной занятостью, которые как раз и обеспечивают выживаемость и финансовую жизнеспособность семей. Мы привели данные по Голландии, для которой характерен особо высокий, и постоянно растущий уровень с 80-х годов временных рабочих мест. В 1975 г. это соотношение вписывалось в среднеевропейский уровень – 5,6%. Но, не смотря на высокий уровень, он продолжает расти и касается женщин, сегодня три четверти женщин в Голландии работают неполное время!

Отметим также, что с 1999 г. по 2004 г. т.е. с начала Лиссабонского процесса ускорились темпы создания гибких форм занятости, особенно с частичной занятостью. В самом деле, такие рабочие места, которые в Евросоюзе выросли на 2%, в Голландии, стране предельной гибкости, выросли на 6%. Этот пример лучше всего олицетворяет Лиссабонскую Европу, которую готовят для нас европейские руководители.

2.2. Европейские рекомендации по увеличению предложения рабочей силы

Европейская стратегия в области занятости была разработана еще в 1997 г. в Люксембурге. Свое конкретное применение и развитие она получила в рамках Лиссабонского процесса. Согласно ему евро Комиссия определяют основные направления политики в области занятости. Эти направления воплощаются в планы действий отдельных стран и приводятся в исполнение применительно к условиям каждой страны-члена. Этот план обсуждается, а затем принимается государствами, на следующий год пересматривается и в него вносятся поправки соответственно полученным или не полученным результатам.

Этот называется открытый метод координации (МОС), поскольку Лиссабонский процесс ни в коем случае не представляет собой договор. Это соглашение правительств, достигаемое во время Европейского саммита. Оно может выражаться в директивах, например, директива Болкештейна, которые должны обсуждаться на Совете компетентных министров Европарламента, но все остальное зависит только от общего желания руководителей стран проводить эту Лиссабонскую стратегию. Хотя юридических обязательств не существует, тем не мене каждая страна может оказывать давление на другие страны, с тем, чтобы они представляли свои программы, соответствующие общим целям Лиссабона и чтобы они эффективно выполняли эти планы.